Лесли Чартерис - Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]
Послышались шаги девицы. Она появилась, держа завернутую в тряпку ручку раскаленной ложки. Палермо осторожно принял орудие пытки у нее из рук и удовлетворенно щелкнул языком, поднося ее к левой ладони и проверяя температуру. Девица торопливо ретировалась на кухню.
— Она хорошая девушка, — снова начал Палермо. — Немного тупа, правда, здесь лучше не сыщешь. Но тоже сентиментальна.
— У всех, кроме тебя, есть этот недостаток, — заметил Саймон, стараясь, чтобы голос его звучал естественно.
Палермо подошел к нему слева, Святой своей щекой почувствовал жар раскаленной ложки.
— Это твой последний шанс, — процедил Палермо.
Святой тем временем раздвинул пошире ноги и слегка подал их назад, как будто ехал верхом на лошади. Одновременно он согнул руки в локтях так, что спинка стула теперь свободно проходила у него между ними.
— А теперь можешь убираться к черту, — заявил Святой, вставая. Молниеносным движением он нанес удар ногой под колено мистера Палермо и в падении правой ногой подсек его спереди. Палермо полетел вперед. Его правая рука дернулась было в карман к оружию, но тут ей пришлось загородить лицо. Пол содрогнулся, Палермо упал ничком и застонал.
Саймон, не вставая, уперся одной ногой под колено, а другой нажал на подъем стопы. Боль парализовала Палермо, лишив его способности двигаться.
Девица закричала, бандит снова попытался дотянуться до пистолета. Святой еще сильнее нажал на подъем, и теперь они уже кричали вдвоем.
— Не шевелись, — предупредил Саймон, — а то сломаю тебе ногу.
Он снова попытался дотянуться до ножа, но, лежа на руках, это не получалось. Святой удерживал Палермо, но ни ослабить хватку, ни дать себе передышку он не мог.
— Мария, — прохрипел Палермо, — сделай же что-нибудь!
— Возможно, она не так уж сентиментальна, — заметил Святой, усиливая нажим.
Новый вопль Палермо вывел девицу из отупения. Она метнулась к опрокинутому стулу, на котором еще недавно восседал Святой, и в следующую секунду тот увидел, как стул опускается ему на голову. Он освободил захват (ведь так или иначе Палермо бы от него избавился), и перекатился в сторону. Стул с грохотом врезался в пол рядом с его ухом, слегка скользнув по голове. Не увернись он, череп раскололся бы, как орех. Одновременно Саймон нанес Палермо удар ногой по шее, как раз когда тот начал поднимать голову, и та со страшной силой впечаталась в пол.
Святому удалось подняться на ноги. В голове шумело, глаза застилала густая пелена тумана. Девица осыпала его градом ударов по груди и плечам. Всем телом он прижал ее к стене, стараясь взглянуть на Палермо. Тот лежал неподвижно, лицом вниз. Было похоже, что это надолго.
Девица забилась в истерике.
— Копла! — цыкнул на нее Святой.
Увидев, как она глотнула воздуха, чтоб испустить истошный вопль, он стукнул ее головой в лицо. Ей, очевидно, досталось гораздо больше, чем ему — крик тут же стих.
— Пятьсот песет, если ты заткнешься наконец, — успел вставить Святой, и на ее лице сразу появилось осмысленное выражение. Когда он убедился, что перемирие достигнуто, то отступил на шаг и повернулся к ней боком.
— Перережь веревки.
Она с ужасом посмотрела на Палермо.
— Он убьет меня.
— Не похоже, чтобы он мог кого-нибудь убить, не так ли? Скажешь ему, что потеряла сознание, а я освободился сам.
Девица взяла со стола нож и перерезала веревку. Саймон почувствовал, что путы ослабли, вытащил одну руку и, заметив встревоженный взгляд, сам довершил начатое. Святой пошарил в кармане и вытащил пять стопесетовых банкнот. И тотчас лицо девушки обрело свое обычное выражение тупого безразличия.
— В нижней квартире кто-нибудь есть?
Она отрицательно покачала головой.
— Никого.
— Единственное утешение, — заметил Саймон, разминая затекшие кисти рук.
Палермо не подавал признаков жизни.
«Какая жалость, — с сожалением подумал Святой, — что его работа над физиономией Палермо закончена! Потребуется масса усилий, чтобы привести ее в надлежащий вид». Саймон отвернулся и направился к запертой двери. Девица поняла его намерения и попыталась преградить путь, но он решительно отодвинул ее в сторону. После нескольких попыток дверь подалась, и первое, что он увидел, это выпученные глаза Хоппи Юниаца, смотревшие на него поверх кляпа, который занимал пол-лица.
Саймон вернулся за ножом и снова подошел к кровати. Девица потащила его за руку.
— Нельзя!
— Я не собираюсь перерезать ему горло, — терпеливо объяснил он.
— Не делай этого. Они должны остаться здесь. Артуро сказал, что мне не жить, если они исчезнут.
— Твой Артуро только пугает, — успокоил ее Святой. — Взгляни на него. И потом, ты же в обмороке, так что успокойся и замолчи. Здесь есть телефон?
— Нет.
— Иди и поймай такси. — Он достал еще пару банкнот и разорвал их пополам. — Ты получишь вторую половину, когда достанешь машину.
Она подняла подол юбки, обнажив мясистые, густо заросшие волосами бедра, и спрятала деньги в чулок.
— Сеньор предпочитает большую машину или поменьше?
— Хоть грузовик, но только поскорее.
Он снова вернулся к кровати и разрезал веревки, спеленавшие Хоппи, как кокон. Предоставив ему самому заняться кляпом, Саймон повернулся к Джорису Ванлиндену, который лежал на другой половине кровати. Тем временем Юниац достал изо рта нечто напоминающее скатерть и бросил ее на пол.
— Привет, босс, — прохрипел он. — Еще бы часок, и я подох бы от этой штуки. Здесь не найдется промочить горло?
— Должно найтись, — обнадежил его Святой. Мистер Юниац облизнул пересохшие губы, и в следующую минуту отправился на поиски.
Саймон обрезал веревки и вынул кляп изо рта Джориса, но и после этого тот лежал без движения. Святой наполнил стакан водой и приподнял голову старика, пока тот пил.
— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался Саймон.
Ванлинден перестал пить и откинулся навзничь. Губы его зашевелились, и наконец он смог выдавить:
— Где Кристина?
— С ней все в порядке.
— Они ее схватили?
— Нет, не смогли найти, а сейчас она в безопасном месте у друзей.
Джорис устало замолк. Из кухни раздался грохот. Святой отправился взглянуть, что там происходит, и застал победоносно улыбающегося Хоппи с бутылкой виски в руках.
— Ты посмотри на мою добычу, шеф, — вскричал он, благосклонно разрешая присоединиться к своему ликованию. Святой понимающе кивнул.
— Дай-ка я ее тебе открою.
Он взял бутылку из лап Хоппи, нежно оберегавших ее безопасность, откупорил, плеснул немного в стакан и вернул.
— Чувствуй себя, как дома, — зачем-то заметил он и вернулся в спальню.
Джорис Ванлинден лежал в той же позе, как его оставил Святой. Когда он подошел к постели, тот открыл глаза.
— А у тебя не пересохло в горле? — с улыбкой спросил Саймон.
Губы старика зашевелились, но ответа не последовало. Темпл ер помог ему приподняться и сделать пару глотков, после чего снова уложил его поудобнее и оставил стакан на столе. Джорис молчал, его отсутствующий взгляд остановился на Святом. Казалось, ему доставляет удовольствие лежать молча и не шевелясь. Наконец слабая улыбка появилась у него на лице — и все.
Тем временем мистер Юниац восседал на столе с наполовину опорожненной бутылкой, к которой он периодически прикладывался, поглощая ее содержимое. Наконец Хоппи оторвался от нее настолько, что успел выпалить:
— Салют, шеф!
После этого он снова сосредоточился на своем занятии. Саймону пришлось продемонстрировать чудеса ловкости и реакции, и только после этого бутылка оказалась на другом конце стола.
— Этот тип, — прорычат Хоппи, вытирая рот тыльной стороной ладони и одновременно кивая в сторону распростертого тела мистера Палермо, — откуда он взялся?
— Это один из тех, кто привез тебя сюда.
— Он не сдох? — В голосе Хоппи звучало сожаление по поводу сделанного открытия.
Святой ухмыльнулся и потянулся за сигаретой.
— Он жив, только наткнулся затылком на мой ботинок и слегка шлепнулся физиономией об пол, после чего решил слегка отдохнуть.
На лице мистера Юниаца отразилась напряженная работа мысли. По тому, что он мог услышать из соседней комнаты, можно было заключить, что у Святого были некоторые затруднения. Очевидно, Хоппи пришел к какому-то выводу и как-то нерешительно выудил из кармана пистолет.
— Может, задать моей пушке работу? — словно извиняясь, предложил он.
— Не сейчас, — решительно оборвал Святой. — Где ты нашел эту пушку?
— Это же моя «Бетси», — гордо отозвался Хоппи. — Он спер его у меня, пока я был в отключке, мне удалось найти ее у него в кармане. У него еще был перстень с бриллиантом.
При этом Юниац продемонстрировал свой мизинец, на который ему почти удалось напялить кольцо.
